|
История
деревни Шанево - 2 |
Много
странного в Шанево. Много странного
в истории моего рода, который
жил здесь с незапамятных времен.
В
середине прошлого века через Косогор
(это самое высокое место в деревне,
своеобразное темечко, поверх которого
вьется дорога) прискакал на огромном
коне мой далекий предок молодец
Григорий, чтобы посвататься к
красивой девице Ирине. Та девица
всплеснула руками, охнула и воскликнула:
«Да как же я за тебя замуж выйду!
Ты же страшный – вон какой у тебя
нос длинный!» На что, не смутившись,
молодец Григорий ответствовал:
«Милая барышня, ты не смотри,
что нос у меня длинный – этот
нос пришел в наследство от моего
деда графа Левашева!» |
|
 
Ирина
была, видно, очарована этим сообщением
и вскоре сыграли свадебку. На
память о свадьбе молодым была
подарена икона в честь святых
Ирины и Григория – икона с дорогими
каменьями и жемчугами из мастерской
другого деда, который был видным
богомазом. Он расписал церковь
в Осташкове. Увы, во время войны
церковь разрушили. А эта икона
сохранилась. Я не побывал на той
свадьбе и мед не пил, а нос у
меня длинный… Хотя есть одна странность
– в одной исторической книге я
обнаружил портрет некоего графа
Левашева. Нос у этого графа был,
как у царя Павла l, то есть никакой…
|
|


Один
мой предок в Шанево служил в церкви
старостой, другой учительствовал,
третий лудил самовары, четвертый
25 лет в солдатах отслужил, а
большинство (за исключением, конечно,
графа Левашева) пахали, жали,
в общем крестьянствовали да еще
приторговывали. В начале века
жил в деревне еще один мой прадед,
который имел лавку – баба Настя
рассказывала, что бывало он придет,
встанет у стола и со всей силой
как брякнет о стол тяжелую суму
с золотом. Очень ругался из-за
тяжести этого желтого металла.
Надоело
ему таскать подобную тяжесть,
и перед революцией обменял золото
на бумажные деньги. В 1970 году
умерла баба Настя и в ее сундуке,
что стоит до сих пор в старом
доме Тимофеевых, был обнаружен
толстенный пакет 500рублевых купюр…дореволюционных.
Это ведь огромные деньги для того
времени! А мой дед был лишь средней
руки торговец. Вот такие зеворотые
ленивцы существовали в Шанево.
Другая недосказанная, размытая
история связана с прапрабабкой.
В свою бытность она пошла в услужение
к генералу Лермонтову (родственнику
известного пиита). Работала, работала,
а потом решила уйти, и на прощание
генерал ей подарил грузную золотую
цепь. Так просто на память. Наверное,
понравилась ее работа или что
иное. Так или иначе вскоре появилось
потомство.
Кто
его знает, какие гены хранили
в себе мои предки. Но если бы
не существовало этой цепи – умер
бы мой род в годину послереволюционного
голода. Отрезали от цепи звено
за звеном, продавали и покупали
хлеб. Так и выживали, добром вспоминая
генерала и пряча в сундуке ненужные
пятьсотрублевки. |
|
Вообще
более чисто русской области, чем
Валдайская, трудно найти. Правда,
разные народности тут все же хаживали,
в десяти верст от деревни через
Селигер проходил знаменитый путь
из «Варяг в греки». Татары не
дошли, а литовское войско похозяйничало.
Не очень легко жилось, видно,
в давние времена, одно название
соседней деревни - Истошно - говорит
само за себя.
В
этой глухомани объявлялись также
представители известного печального
и настойчивого племени. Вот, например,
мою прабабушку, жившую в Шанево,
звали Анастасия Моисеевна – и
ее отчество одно время вызывало
у меня смутные подозрения. Но
потом я узнал, что у Моисея был
отец Федор. И я успокоился. И
в таком спокойствии я прожил до
прошлого года, и тут перед смертью
тетя Юля Напалкина сообщила мне,
что у Федора отчество самое что
ни на есть соответственное, а
именно - Аронович.
Вот
так-то слушайте меня ревнители
своей чистой крови, толстопузые
славянофилы – может и в вашей
бочке генов отыщется свой Аронович!
Хотя я не в претензии – шаневский
мир все впитает, все растворит,
все переварит – и на этой густоунавоженной
генами почве выдаст на гора еще
не одну странную семейную историю. |
|
Как
известно на Руси любят употреблять
мат. Но у каждой деревни существовали
свои присказки. Бывало идешь по
лесной дороге весь еще пропитанный
городским запахом в ожидании,
что вот-вот за поворотом блеснет
сквозь частокол деревьев узкая
полоска родного озера – и вдруг
слышишь вопль…«У-у-у-З-з-змей-кован-н-ный!»
Это дядя Витя-конюх направляет
в нужном направлении своего коня,
а значит я дома. К «змею» прибавлялись
все остальные высказывания. При
этом надо помнить, что особый
колорит добавляет шаневский сленг.
Говорится не «Вот!», а «Эва!»,
не «Сегодня», а «Нонче», не «Вбить
гвоздь», а «Упакать». И так далее…
Тетя
Шура жена Конюха, с удовольствием
ругая соседку Шапыренкову, у которой
было очень красное лицо, восклицала:
«Ах, ты змеиная свеколка!!!» А
другого мужиченка Павлушку обзывала
«змеиным медяником» – Павлушка
был горе изобретателем, он постоянно
что-то мастерил: то лодку из двух
бревен выдолбит, которая еле держалась
на воде, то железную баню у себя
в доме, отчего дом чуть не развалился.
Что
забавно – так это беззлобность
этого мата. Иногда я усядусь на
крыльце и зачарованно наблюдаю
и слушаю как рядом в моем заброшенном
огороде косит жирную траву семья
крестьян, чередуя редкие слова-указатели
и частые звукосочетания, при этом
ничего лишнего ни в движениях
тела, управляющего косой, ни движении
языка, создающего смысловые парадоксы,
не переводимые на какой-либо другой
язык, да и русский тоже.
При
этом местный мат не воспринимается
как что-то оскорбительное, но
если шаневские крестьяне услышат
ругательство городских, то их
грубые, но впечатлительные души
могут возмутиться. И этому городскому
тут же будет указано в нужных
шаневских выражениях.
Я
помню как тетя Шура, являющаяся
мне четвероюродной тетей, повела
свою корову из Шанево в Дуброви
для любовного общения с колхозным
быком. Дорога длиною в 5 километров
и как известно это не московский
тракт – надо идти через кочки,
ямы, лужи, взбираться на холмы
и скатываться в комариные низины.
В общем привела тетя Шура свою
корову в Дуброви, но свадьба не
случилась -корова быку не далась.
Не захотела корова этого быка.
И
пришлось тете Шуре вести обратно
свою животину. Здесь не пересказать
всю симфонию мата, которая лилась
на рога кокетливой четвероногой
дамы, и лилась она всю обратную
дорогу, а также и после. Вся деревня
это слушала. Великая была симфония.
Увесистая. А потом во время буйной
грозы буренку убила молния. Уж
причитала тетя Шура, уж причитала
«Ох, коровушка, кормилица… ох,
коровушка…»
Местное
домашнее животное племя обладает
такими же странностями, как и
все вокруг. Вот, например, у бабы
Нюры, супруги моего двоюродного
прадеда, жил маленький кривоногий
пес Пушок. В деревне невесты собачьей
породы давно не обитали, а бежать
в Дуброви себе дороже выйдет –
там такие злющие псы водятся.
Ужас! И вот пес Пушок завел нежный
роман с кошкой Муркой в самом
что ни на есть сексуальном смысле
слова.
Я
нисколько теперь не удивлюсь,
если в близлежащих окрестностях
на деревьях,перепрыгивая с ветки
на ветку, будут красться мяукующие
кривоногие собачки или лающие
кошки.
А вот от каких родителей появился
кот Барсик в нашем доме я не знаю.
Это был страшный, могучий и благородный
зверь. Он мог запросто открыть
дверь своей широченной головой,
размером с кастрюлю, а вы знаете,
что такое деревенская дверь –
это тяжеленная штуковина и человек
ее преодолевает с разбегу.
Крыс,
птиц и другую живность Барсик
убивал на месте. Рыба, которую
ему приносили и которую он милостливо
принимал от нас, мгновенно исчезала
в его пасти. Когда он еще был
котенком мальчик Андрюша Напалкин
засунул его в горячую печку, после
столь жаркой экзекуции Барсик
невзлюбил все человечество и с
тяжелым сердцем мирился с его
существованием. Не дай бог, если
его попробуешь погладить, даже
не погладить, а так просто прикоснуться
– мгновенно все кошачье тактическое
и стратегическое оружие будет
выпущено на волю. И если останешься
цел и невридим, можешь считать,
что родился в рубашке.
И
только его хозяйке бабушке Насте
было позволено жить рядом. В 69
году бабушку по причине ослабшего
здоровья взяли жить в Питер, а
Барсика на зиму пришлось оставить
соседям. Вскоре в городе мы получили
письмо о том, что Барсик в ярости
прогнал из своего нового дома
всех котов и исчез сам. Все решили,
что его съели волки, потому что
всю зиму и весну он не подавал
никаких признаков своего существования.
И
вот бабушка Настя захотела вернуться
в деревню – только она сошла с
лодки как вдруг откуда ни возьмись
на грудь родимой хозяйке ринулся
Барсик. Как он ревел, как он плакал!
Вот так-то попробуй разберись
в тонкостях скрытой кошачьей души.
Через какое-то время бабушка Настя
умерла и тут же исчез уже навсегда
Барсик. Где он теперь, в каких
райских кущах обитает его яростная
тень, и может там на небесах он
все же хоть раз благодарственно
вспомнит и меня, приносивший ему
вкусную рыбу. |
|

Да,
в этих темных глубинах озера Долотцо
водится много вкусной рыбы: это
и ленивые налимы, с фиолетовыми
глазами, и воины-окуни, закованные
в панцыри-чешуи, и беспощадные
щуки, и медные тяжелые лещи, и
упругие язи – но попробуй их поймай.
Надо иметь терпение и удачу, чтобы
вытащить весомого представителя
водной животины.
Вы можете мне не верить, судари
и господа, - я мальчишкой вытащил
на простую нитку щуку в 11 кило.
Я слышал, как щука лязгала зубами,
и видел, как она свирепо извивалась.
Это надо испытать, это надо почувствовать.
А приврать? – спросите Вы. Ну,
самую малость.
Вот
сейчас мне кажется, что солнце
только-только высунулось из-за
кромки леса и языки тумана еще
облизывают соннные низины, а у
берега прикорнула лодочка и я
через минуту сяду и поплыву на
Нолье – мелкое место в озере недалеко
от Грязной луки - там ждет меня
серебристая рыба.
Или это сон…
Вода
обжигала прохладой, веселила душу.
Мой восторг перешел явно всякую
границу - упершись в воду руками,
вскочил на неё и побежал по этой
жидкой поверхности. Я так быстро
несся, что мои ноги только по
щиколотку успевали провалиться
в воду. Я хохотал, подпрыгивал
и размахивал руками.
-Дураки же люди и кто только сказал,
что нельзя бегать по воде? Это
же чудо!
А в это время с берега мне кричали:
- Ты куда-а-а? Мой ответ перекатывался
эхом над озером:
- Я ско-о-ро-о-о!!! |
|
|
|
|
|
|